Это самая признанная лента французского режиссёра Патриса Леконта, которая в итоге была отмечена многими премиями, хоть и проигнорирована поначалу на Каннском фестивале. Но признавая мастерство постановщика, следующего типично галльской традиции в понимании иронии и вообще в трагикомическом восприятии мира, нельзя всё же не признать, что сам автор добровольно заключил себя как бы в классицистские рамки повествования. И это диктует строго картезианское построение представляемой на экране исторической эпохи XVIII века, в какой-то степени сковывая творца, пусть и блещущего остроумием изысканнейших диалогов. В своих лучших фильмах «Муж парикмахерши» и «Танго» Леконт был куда свободнее и раскрепощённее. А в «Насмешке» словно поневоле вынужден соблюдать светские ритуалы и аристократические этикеты, даже живописуя с язвительной насмешкой придворное общество во времена Людовика XVI, увиденное глазами провинциального инженера-гидрографа, обедневшего маркиза Грегуара Понслюдона де Малавуа, который носится с никому не нужным проектом оздоровления окружающей среды.

Кстати, интересно было бы сопоставить по аналогии «Насмешку» и прославленный постмодернистский опус «Контракт рисовальщика» англичанина Питера Гринауэя, поскольку Патрис Леконт, по всей видимости, держал в памяти этот образчик классицистского британского абсурдизма, интеллектуально просчитанного выворачивания наизнанку основ англосаксонского миропорядка ещё в предшествующем XVII веке. И самую горькую насмешку над причудами французской знати он приготавливает напоследок, когда главный герой, превратившийся на родине в настоящее посмешище (между прочим, название Ridicule может быть переведено и таким образом), находит неожиданную поддержку своих утопий только по ту сторону Ла-Манша. Но это отнюдь не означает, что леконтовского гидрографа может миновать несчастливая судьба гринауэевского рисовальщика.