Владимир Набоков и его муза

У Владимира Набокова было две невесты. Третья, Вера Слоним, стала его единственной женой. Чем была

Вера для Набокова? Однажды Вера призналась знакомой, что неплохо было бы написать книгу о том, как

женщине удается правильно направить и усилить таланты мужчины. Вера говорила, что с детства хотела

приобщиться к великому. Это ей удалось…

Чем была Вера для Набокова? Говорили, что рассказать о ней, не упоминая о Набокове, было бы сложно,

но писать о Владимире Владимировиче, не упомянув Веру, было бы вовсе невозможно. Но однажды Вера

призналась знакомой, что неплохо было бы написать книгу о том, как женщине удается правильно

направить и усилить таланты мужчины. Вера говорила, что с детства хотела приобщиться к великому. Это

ей удалось.
Маска и муза
Познакомились они при загадочных обстоятельствах. Первая версия, набоковская: «Я познакомился с моей

женой, Верой Слоним, на одном из эмигрантских благотворительных балов в Берлине. Мы могли

повстречаться и раньше, в Петербурге, в гостях у кого-нибудь из общих друзей». На балу она была в

черной маске с волчьим профилем. Загадочная дама увлекла писателя Сирина (псевдоним Набокова) в

ночной город на прогулку. Маску снять отказалась, вроде бы для того, чтобы Набоков внимательно

усвоил то, что она говорит, а не отвлекался на ее красоту. Набоков усвоил, потому что говорила она о

его творчестве. Благодарный, он написал стихотворение «Встреча» о романтической прогулке и маске.
Дух русской литературы витает и над второй, более дерзкой версией. Вроде бы Вера, которая давно была

знакома с поэзией Набокова-Сирина, сама, как онегинская Татьяна, назначила ему свидание на мосту.

Судьба судьбой, а к встрече Вера Слоним была подготовлена. Впрочем, сама Вера не очень любила, когда

ее муж говорил об этом посторонним. Когда же Набоков уже был готов рассказать об их первой встрече

американскому ученому, Вера резко оборвала его на полуслове, обратившись к любопытствующему: «Вы

что, из КГБ?»
Таинственное знакомство
Отец Веры Евсей Слоним был родом из небогатой семьи, из еврейского местечка, изучал право в

Петербурге, но адвокатом так и не стал — помешал пятый пункт. Стал же крупным лесоторговцем, но в

1920 году был вынужден уехать из России, которой уже не были нужны толковые предприниматели. В

Берлине он открыл издательство, выпускавшее переводную литературу. Вера помогала отцу, пока инфляция

не снесла все его успешные начинания.
Все три дочери Евсея получили прекрасное образование. Вера, средняя, читала с трех лет и обладала

уникальной памятью. Позже она станет «службой памяти Набокова», который частенько забывал и цитаты,

и даже собственные тексты: Вера тут же подсказывала мужу и могла свободно цитировать огромные куски

из его романов. Также она знала наизусть «Евгения Онегина». «Жесткий диск» ее памяти, хранившийся в

прекрасной головке, выдавал Набокову ценные сведения из глубины совместно прожитых лет.
Женитьба на еврейке была для Набокова концептуальным поступком. В.В. Набоков был сыном того самого

В.Д. Набокова, который погиб от рук экстремистов-черносотенцев в 1922 году в Берлине. Набоков-отец

всю жизнь боролся против юдофобии. В этом сын шел по стопам отца. Бывали случаи, когда он просто

выходил из комнаты, оборвав собеседника на середине фразы, содержавшей антисемитский намек. Иногда

доходило до абсурда.
Однажды писатель с женой отправился отдыхать на юг Франции. Там, в маленькой гостинице, которую

держал отставной русский генерал, Набокову почудился дух антисемитизма. Несколько дней подряд он

читал лекции генералу о значении евреев в русской жизни. После чего при упоминании самим Набоковым

имени Андре Жида генерал строго отчитал писателя: «В моем доме прошу не выражаться».
Эмигрантская жизнь была совсем не похожа на жизнь петербургскую, дореволюционную. Например, Евсей

Слоним вовсе не был в восторге от такой партии для дочери. Это в России Набоков был бы завидной

партией — аристократ, голубая кровь. Слоним, как коммерсант, понимал, что здесь, за границей,

писательство обеспеченности совсем не гарантирует.
Но Вера была девушкой своевольной, совета отцовского не спрашивала. Однажды они просто пришли

ужинать к ее родителям, и Вера как бы невзначай проронила: «Нынче утром мы поженились».

Машинистка и водитель
В Вере он нашел соратницу по творческой нищете. Он продолжал заниматься малоприбыльным

репетиторством. Уроки языка, уроки тенниса. Вера Набокова легко терпела всяческую неустроенность

быта.
Набоков не любил писать за письменным столом, предпочитая диван или ванну. В юности он писал, лежа в

кровати, и курил. В зрелые годы стал писать стоя за конторкой. «Лолиту» он написал вообще на заднем

сиденье их «бьюика», за рулем которого сидела Вера. Вместе они проехали по маршруту Гумберта

Гумберта едва ли не через всю Америку, ночуя в мотелях, позже гениально им увековеченных. Затем Вера

еще и спасала рукопись от уничтожения: пару раз Набоков в порыве раздражения порывался выбросить ее

в мусоропровод.
Набоков не только не умел водить машину. Еще в первые дни их семейной жизни он составил шутливый

список вещей, которые он не умеет и никогда не научится делать: водить машину, печатать на машинке,

говорить по-немецки, складывать зонт, беседовать с обывателями. Все это до конца жизни за него

делала Вера.
Даже когда Владимир Владимирович стал знаменит, их берлинские доходы были по-прежнему скудны. Вера

работала в адвокатской конторе: до последних дней она помнила тот адов труд, когда ломит спину от

машинки, стенографии, перепечатки, переводов и — в придачу — тошнит от немецкой тупости, пошлости,

канцелярщины. А Набоков занимался своими романами. В череде романов родился их единственный сын

Дмитрий. Поначалу В.В. был немного огорчен тем, что Вера занята ребенком и он не может ей диктовать.

Жаловался, что это тормозит работу. Но сын есть сын, он был славный и сплошное очарование.

Литературный агент
Когда Набокова спросили, что его изумляет в жене, он среди прочего перечислил беспорядок на ее

рабочем столе и дар находить нужную вещь на нем, способность цитировать русские поговорки и

присловья, некоторые из них совершенно для него новые, очаровательную точность, с которой она

вытаскивает лучшую книгу из стопки, присланной издателями, или когда его случайная мысль или

оформившееся предложение одновременно высказывается ею во вспышках домашней телепатии.
После «Лолиты» дела с издателями, которые Вера вела жестко, как настоящий юрист, обрели еще и

судебную сторону: жене приходилось судиться с некоторыми из них, не желавшими исполнять все строгие

требования Набокова: то шведы возьмут из «Лолиты» только самые пикантные сцены, то индусы захотят

перевести роман на бенгали. Она настояла на том, чтобы шведы сожгли свой тираж искалеченной купюрами

«Лолиты», — такой костер она приветствовала. Она не могла позволить, чтобы мир Набокова был искажен.
Вера Набокова создавала некую воздушную подушку между миром и писателем, ту самую дистанцию,

недосягаемость, на которую жаловались окружающие. Возможно, это и было необходимо Набокову.

Вера и Лолита
Хорошо, скажет пытливый читатель, семейная идиллия, говорите, а как насчет страсти к молоденьким

девочкам? «В действительности я не встречал никаких Лолит, не правда ли, дорогая?» — как обычно,

переспросил Набоков жену, давая очередное интервью.
Считается, что писатель непременно должен писать о том, что пережил сам. Хоть в каком-либо виде.

Окунуться, так сказать, в жизнь. В качестве Лолит ему совали американских студенток, с которыми он

якобы флиртовал. Предвидя скандальность «Лолиты», Набоков серьезно собирался печатать ее под

псевдонимом. Он просил французского издателя не превращать «серьезную книгу» в порнографию — в

манере рекламы и продвижения на книжном рынке. Любопытные американские журналисты в 1958 году

увидели, что сенсационно знаменитый писатель появляется везде не с нежными худышками, а с красивой

седовласой женщиной. Женой. Вера заняла место Лолиты, которую искали жадные глаза интересантов.
Можно представить, что хоть Набоков и не был уличен ни в чем таком, к репортерам, особенно Вере,

нужно было выходить во всеоружии. Она даже немного веселилась: на пляже щеголяла в подростковых

очках в виде сердечек под названием «Лолита».
…Все, кто видел чету Набоковых даже в преклонном возрасте, сравнивали их то с голубками, то с юными

влюбленными. Если в переписке Владимир просил жену телепатически угадать, какие картины висят на

стенах в его номере, то Вера угадывала.
Никакого поэтического преувеличения в этой любви не было: одна сплошная проза жизни. Крупная во всех

отношениях.
Автор - Саша Денисова, «Story» ( http://www.alefmagazine.com/pub1611.html )