«Я родилась в 1916 году, то есть, я прожила почти век…», – так начинается рассказ этой необычной женщины. Телезрителям предоставляется потрясающая возможность проследить почти вековую историю интеллигентной неординарной московской семьи, жизнь которой была наполнена многими событиями, переплетенными с трагической историей России, начиная от последних десятилетий XIX столетия. Марина Густавовна рассказывает о своём старинном роде – от прабабушек, включая и судьбу своей знаменитой племянницы балерины Екатерины Максимовой. Повествование с точностью воссоздает атмосферу и дух того времени.
Имя Густава Шпета сегодня мало кому известно. Между тем, это крупнейшая фигура в истории философии уровня Николая Бердяева и Льва Шестова. Он был одним из самых известных философов рубежа XIX-XX столетий и находился в самом центре московского круга творческой элиты, объединявшего писателей, музыкантов, актёров, университетских профессоров. Именно благодаря Шпету мы знакомы с немецкой классической философией. Он переводил на русский язык Гегеля. Самое сложное сочинение Гегеля «Феноменология духа» до сих пор существует на русском языке в единственном переводе Густава Шпета… Мать Марины Густавовны, урождённая Гучкова, была племянницей председателя Государственной думы Александра Гучкова, находилась в близком родстве с великим русским композитором С.В. Рахманиновым и русско-американским дирижером и пианистом А.И. Зилоти. История любви Натальи Гучковой и Густава Шпета – одна из самых красивых московских историй любви, начавшаяся перед Первой мировой войной.
После революции у Густава Шпета было несколько возможностей покинуть Россию и вывезти семью. Первый раз, когда его друг поэт Юргис Балтрушайтис стал послом независимой Литвы в России и умолял их сделать литовские паспорта. Второй – в 1922 году, когда готовились списки на высылку учёных из страны, и Шпет фигурировал в них наряду с Бердяевым, Франком, Степуном. Он был кумиром немецких философов, его ждали в любом европейском университете, но он сделал всё возможное, чтобы не сесть на легендарный «философский пароход». В 1935 году Густава Шпета арестовали и сослали в Енисейск. Ему запретили заниматься философией, он занимался только переводами. В ноябре 37-го он был расстрелян в Томске…
География воспоминаний Марины Густавовны обширна. Это Москва 20-30-х, когда соседями и друзьями её родителей были Качалов и Книппер-Чехова, Гельцер и Нейгазуз, Москвин и Щусев – жители легендарного дома в Брюсовом переулке. В семье Шпетов бывало невероятное количество гостей – самых разных, самых известных, самых важных деятелей эпохи. Это и Енисейск, и Томск середины 30-х, куда Марина Густавовна приехала к ссыльному отцу, и осталась с ним на всю зиму, последнюю перед его расстрелом.
Ее рассказ – это история нашей страны в человеческом измерении. Такого нельзя найти ни в одном учебнике, потому что здесь история не просто «прошла катком» по судьбе конкретного человека. Здесь вся история пропущена через судьбу человека – Марины Густавовны Шторх. Живая, уникальная, имеющая неповторимую, иногда очень трагическую интонацию, Героиня повествует: «Очень сложный ХХ век… Я его сама для себя охарактеризовала, как лоскутное одеяло: то получше – то похуже, то посложнее – то попроще, то посытнее – то очень голодно, то мирно – то война... Отсутствие правды и справедливости – вот я бы сказала, что самое главное в моей жизни было. Но я понимаю, что смерти, которые меня преследовали – это все-таки случайность: могло быть, а могло и не быть. А вот то, что произошло с моим отцом или война – это уже, в какой-то мере, в руках человеческих. Это страшнее, это не судьба, это воля людей…».