Говорят, архитектура – это застывшая музыка. Этот эпитет трудно приложить к Москве. Скорее, архитектура Москвы – это застывшая история. Это каменная летопись страстей, политики, всего чего угодно, только не музыки.
Время архитектора Чечулина – это масштабные стройки социализма. Это 5 страшных лет войны и еще 5 лет у руля советской архитектуры. Но вместе с тем его время – это 80 лет в XX столетии, это полвека в архитектуре, это звания, награды, премии, иглавное – это созданные им здания, ставшие для всего мира визитной карточкой сначала СССР, а потом и России.
Растиражированная в открытках и туристических буклетах Площадь Маяковского, где друг на друга смотрят гостиница "Пекин" и знаменитый Концертный зал имени Чайковского. Жилой дом на Котельнической набережной – самая красивая из 7 высоток, ставших символом сталинской Москвы. Символ хрущевской Москвы - здание гостиницы "Россия". И портрет новейшей истории России - второй знаменитый на весь мир Белый дом.
В начале 20-х годов перед молодым человеком, желающим учиться и работать, а главное - имеющем правильное происхождение, были открыты двери всех столичных вузов. В свои 22 года сын мастера порохового завода Дмитрий Чечулин страшно желал строить новую жизнь. Это желание привело его в главную архитектурную школу Москвы – легендарный ВХУТЕМАС, где эта новая жизнь кипела вовсю. Сокрушить старое, отжившее, чтобы на его обломках родилась новая революционная архитектура.
Со второго курса он учится у знаменитого академика архитектуры Алексея Щусева. Того самого Щусева, который в 1924 году создаст главную усыпальницу страны – мавзолей Ленина. А пока, заметив трудолюбивого и внимательного к деталям студента, маститый архитектор предлагает ему вечернюю работу в своей мастерской.
С этого предложения начнется долгое сотрудничество двух зодчих. Вплоть до смерти своего учителя в 1949 году, Чечулин словно будет идти по его следам, наследуя проекты, мастерские и даже пост главного архитектора Москвы. И самое важное, что унаследует Чечулин у своего наставника, - это умение угадывать желание заказчика. А с 1917 года у российских архитекторов был только один заказчик – советская власть.
В 1934 году в Москве разворачивается грандиозное строительство метрополитена. Эта стройка – демонстрация всему миру мощи и возможности нового государства, наш достойный ответ Лондонам и Парижам – пусть они знают, что нигде в мире нет и не может быть такого метро, как в социалистическом государстве. И имя Дмитрия Николаевича Чечулина связано с этим замечательным сооружением нашей эпохи. Приезжающих в Москву столица встречает мраморным сверканием подземных дворцов.
Его имя не просто связано со строительством метро. Чечулин создал такие красивейшие станции как Комсомольская-радиальная, Киевская, Охотный ряд. Призыв заказчика делать красивые станции Чечулин воспринял буквально – его праздничные, пышно украшенные подземные интерьеры обескуражили самого Кагановича, который лично следил за строительством. Чечулину было рекомендовано соблюдать чувство меры. Часть орнаментов и декоративных колонн пришлось убрать. Но и после этого станции Чечулина остались едва ли не самыми роскошными из всех, построенных тогда.
В начале 1947 года Сталин подписал специальное постановление Совета министров СССР о строительстве в Москве многоэтажных зданий. Это был вызов недавнему союзнику, а теперь идеологическому противнику – Соединенным Штатам Америки, где один за другим воздвигались гигантские небоскребы. Сталину нужно было показать, что Советский Союз ни в чем не уступает Западу, что страна-победитель триумфально движется к светлому будущему.
Было решено начать строительство 8 высотных зданий и расположить их в ключевых точках Москвы. Для главного архитектора столицы это был звездный час. В руках Чечулина оказалась возможность создать новый облик Москвы, стать прижизненным классиком советской архитектуры. Он прекрасно понимает поставленную задачу: каждое здание должно быть оригинальным, но вместе они должны составлять единый архитектурный ансамбль в рамках целого города. Чечулин понимает, что после этой работы он может навсегда испортить отношения с коллегами. Но у него даже не возникает сомнений в выборе – выполнение заказа или любовь братьев по цеху.
В 1948 году от проектирования здания на Воробьевых горах отстраняется Борис Иофан, автор печально известного Дома на Набережной и невоплощенного Дворца советов. Будущее здание МГУ передается новой группе архитекторов во главе со Львом Рудневым. Авторской неудачей называет Чечулин проект административного здания на площади Красных ворот, и настоятельно рекомендует его создателю Алексею Душкину взять в соавторы Бориса Мезенцева. А Владимира Гельфрейха, автора Библиотеки имени Ленина Чечулин просто запирает в своем кабинете со словами "Пока не нарисуете – не уйдете". Так он добивался от зодчего нужного эскиза будущего здания МИДа.
Среди архитекторов начало зреть недовольство: "Этот выскочка не считается ни с именами, ни с историей. Мало того, что он забрал себе сразу 2 проекта из 8, так еще и снес целый исторический район в самом центре Москвы - древнее Зарядье с его старинными церквями и палатами". Коллеги-архитекторы словно забыли, когда и для чего на самом деле начали сносить Зарядье.
Впервые Зарядье упоминается в летописях в XII веке, когда неподалеку от Кремля начали селиться заезжие купцы да иноземные феодалы, служившие московским князьям. Улочки Зарядья помнят и победное возвращение Дмитрия Донского с Куликовской битвы, и вывоз на казнь бунтовщика Степана Разина, и страшный мор в 1771 году, и такой же страшный пожар в 1812 году.
С переносом столицы в Санкт-Петербург Зарядье пришел в упадок, и к началу XX века этот старинный московский посад представлял собой настоящие трущобы, изрытые узкими улочками беспорядочные нагромождения 2-3-этажных домов с маленькими комнатками. Кругом царила нищета, грязь, антисанитария и жуткое зловоние. И это всего в паре шагов от Кремля. Естественно, властям не нравилось такое соседство. Еще в 1914 году Городская управа повелела снести зарядские трущобы, но воплотить это распоряжение не успели – грянула Первая мировая война. Затем революция.
И только в середине 30-х советская власть, озаботившись новым обликом пролетарской столицы, обратила свой взор на забытое Зарядье. Было принято решение снести весь район и на его месте построить грандиозное здание Совнаркома. Успели расчистить площадь в несколько гектаров, но началась Великая Отечественная война. Эту-то площадь и получил в наследство Дмитрий Чечулин, став главным архитектором столицы. И вопреки обвинениям коллег, в своем проекте он аккуратно вписал гигантский небоскреб в кремлевский пейзаж, сохранив и церкви, и боярские палаты. 7 сентября 1947 года в день 800-летия Москвы были торжественно заложены все 8 высоток, в стране начиналась новая грандиозная стройка.
Высотка в Зарядье строилась медленно- к 1953 году успели возвести гранитный фундамент и каркас в 15 этажей. А потом умер Сталин. Страна замерла, замерло и строительство. А с приходом к власти нового вождя высотку в Зарядье было приказано снести до основания. Остался только гранитный фундамент, словно в ожидании своего часа.
В 1961 году новый главный архитектор Москвы Посохин строит в Кремле Дворец съездов. Дворец был рассчитан на 6 тысяч мест. Естественно, вставал вопрос о размещении такого количества людей на время работы съездов, нужна была гостиница, причем рядом с Кремлем. А рядом с Кремлем было только одно подходящее для такой стройки место.
Гранитный фундамент несостоявшейся высотки дождался своего часа, а вместе с ним и его создатель Дмитрий Чечулин. Спустя 10 лет, он возвращался на свою замороженную стройку с новым проектом. Раньше по другую сторону Кремля должно было возвышаться здание Дворца советов, и небоскреб в Зарядье призван был уравновесить эту громаду. Но дворца нет – и небоскреба нет, и главным на Красной площади должен, все-таки, оставаться Кремль, поэтому в первом проекте Чечулина гостиница имеет всего 10 этажей.
Но Хрущеву не нужна такая гостиница. Он как и любой вождь хочет оставить свой след в градостроительстве, ему нужна гостиница-гигант. Чечулин был вынужден подчиниться. Основные корпуса выросли до 12 этажей, а в середине комплекса появилась высотная часть в 21 этаж.
Бесконечные архитектурные советы, споры и обвинения доводят Чечулина до сердечного приступа. Но он не отступает. Он знает, что прав. Он выполняет главную заповедь архитектора. Ведь если есть заказ, есть проект, то должно появиться и реальное здание. Отлежавшись после инфаркта, Чечулин возвращается на площадку.
Строительство гостиницы завершится уже при другом генсеке. Брежнев получит самый большой в Европе отель, а Москва вновь обретет утраченное Зарядье XVI века. Проектируя гостиницу, Дмитрий Чечулин внесет в строительную смету реставрацию древних памятников и храмов Зарядья. Сам Дмитрий Чечулин еще долгие годы будет успешно руководить своей мастерской. За это время он удостоится звания Народного архитектора СССР, Героя Социалистического труда, будет избран действительным членом Академии Художеств. Но в среде коллег-архитекторов он так и останется изгоем – его так и будут обвинять в конъюнктурности, в угодничестве властям, в творческой зависимости.
Но целевым ответом Чечулина станет его последнее творение – нынешний Белый дом. Он как 2 капли воды будет похож на Дом аэрофлота, созданный Чечулиным на заре своей архитектурной карьеры. Спустя почти полвека, зодчий сумел воплотить свой единственный независимый от заказа власти проект, ставший по иронии судьбы главным зданием этой самой власти.